Книга Законы безумия  - Мария Высоцкая

Марина вздрагивает, начиная рыться в шкафах.

– Что с тобой? Врача, Богдан, нужно отвести ее к врачу.

– Не надо, – мотает головой, – сейчас пройдет.

– Нос зажимай, как я тебе показывал, – убираю волосы от ее лица.

– Может, перекись?

– Не надо, – уже я, – дай ей салфетки влажные.

Ма достает из сумки салфетки, протягивает мне пачку.

– Давай, Гера, вытри нос. Все уже прошло. Разжимай пальцы.

Гольштейн покорно делает все, что я говорю.

– Мы пошли на урок?

Марина кивает, явно находясь под впечатлением. Я знаю, что она не особо хорошо переносит вид крови, оттого всегда садится на боях подальше.

Как только выходим, прохожу вперед, но на секунду притормаживаю.

– Спасибо, – смотря поверх нее, – с твоей стороны было более чем человечно, – кривлю губы, продолжая движение, оставляя Геру возле кабинета.

На русском сижу с Куликовой, и, слава снепчату, она молчит. В сотый раз посмотрев на собачьи уши, ловлю себя на мысли, что вся эта внеклассная работа мне нах*р не вперла.

Еще и с Сомовым в придачу. Раздраженно откладываю ручку, ловя на себе Герин взгляд. Отворачиваюсь. Не скажу, что меня обидели, словно кисейную барышню, но осадочек еще реально болтается на дне пробирки.

Было очень неприятно слышать от этого зазнавшегося одуванчика очередные обвинения в свой адрес.

Я, как полный дебил, бью из-за нее морду всякому мусору, и от нее же еще по роже получаю. Веселая перспективка. Меня не устраивает.

– Богдан, ты поговорил с Сережей? – шепчет Куликова.

– Сегодня. Мы как раз договорились пересечься.

– Спасибо.

– Спасибо не отделаешься.

– Ты на что намекаешь?

– Да успокойся ты, озабоченная, я не об этом. О, все спросить хотел, правда, что Гера тебе волосы повыдирала? – поворачиваюсь в ее сторону.

– Она еще за это ответит. Сучка.

– Ты поспокойнее, Катюша.

– Только не говори, что запал на нее, – замолкает, как-то странно щурясь. – Серьезно? Ты на нее запал? Блин, Шелест, я думала, хоть ты нормальный, – цокая языком, выпучивая глаза.

Ржу.

– Да я вроде не жалуюсь.

– Ты меня расстроил, – театрально накрывая лоб рукой, – но я ей все равно отомщу, нашей отличнице, не так жестко, как хотела, но знай, просто так я это не оставлю.

– Катюша, – натягиваю «миленькую» улыбку, – подумай хорошо.

– Ладно. Пусть дышит, Мелкова убеди.

После уроков еду в зал. Не успело пройти первенство, как Иваныч начал усиленно готовиться к сборам.

Пока обходится без жести, но это только пока.

Разогревшись, вылезаю на ринг. Мишаня принимает стойку, отрабатываю удары, прессингую, жестко.

Чувствую капли пота на лице.

– Хорош, – меняйтесь.

Теперь я в качестве живой грушки для Мишкиных ударов. Иногда прям сильно хочется у*бать в ответ. Сегодня я реально на взводе, и это не есть хорошо. Раздраженно отхожу в сторону после очередной команды тренера.

– Шелест, ты сегодня совсем одурел? Еще раз подобное – и ты никуда не едешь.

Киваю. Видимо, отправленный в нокаут Артем стал апогеем моего перебора. А ведь спарринг был вполсилы.

На улицу выползаю ближе к восьми. Меня уже ждет Мелок.

– Здорово!

– Здорово!

– Спасибо, что сюда припер. Я бы физически никуда не доехал. Сдохну ща.

– Опять всех уработал?

– Не, – сцепляю пальцы в замок на затылке, потягиваюсь, – пойдем упадем в Мак, а то холодно.

– Пошли.

***

Засунув руки в карманы, иду к метро. С Серым мы разошлись часа как пол. У него тоже напряг со временем и нелады с комендантским часом. Быстро обсудили все, что на повестке, этот баран только раза с пятого согласился принять Катюхино предложение о др.

У дома в глаза сразу бросается черный мерседес. Не дай бог… на ум приходит Сомовский батя.

Прохожу мимо тачки, замечая водителя. Открываю дверь тихо. Бесшумно снимаю обувь и куртку. Из кухни доносятся голоса. На паркете полоска яркого света.

Интересно.

Шагаю в глубь дома, замирая сбоку от прохода.

– Вы извините меня, правда, мне очень стыдно, – пискливым голоском лопочет Гера, – я на самом деле вообще почти не пью, а тут так вышло, очень неудобно. И вся эта драка, если бы я промолчала, Богдан бы ничего не сделал…

– Не волнуйся так, – Мать улыбается, слышу, – ты меня, конечно, шокировала, но в жизни бывает и похлеще.

– Страшно представить.

– И не стоит.

– А Богдан точно вернется?

– Я даже боюсь спросить, куда он может деться?

– Несу чушь, просто волнуюсь. А вдруг он не захочет со мной разговаривать.

– Не захочет сегодня, поговорите завтра. Все просто, Герда.

– Вы такая классная. Понимающая. Богдану повезло, вот моя мама сказала бы мне что-нибудь нелицеприятное по этому поводу.

– У вас с ней не очень хорошие отношения?

– Я бы сказала, у нас с ней их нет.

– Может быть, чаю?

– Не откажусь.

Какая милая беседа. Закатываю глаза, а потом вздрагиваю. Орущий как больной смартфон сдает меня с потрохами. Провожу пальцем по экрану, выходя в проход. Две пары глаз смотрят на меня так, словно я призрак.

– Да, – в трубку, – привет, Танюш, – кидаю взгляд на Геру, – хорошо, я только «за». Ага, спокойной ночи.

Герда недовольно смотрит в мое лицо. Еще секунда – и она меня расплавит своим взглядом.

– И давно ты тут подслушиваешь? – Ма еле ощутимо улыбается.

– С того момента, как она извинялась за свою пьянку.

– Спасибо, все, Марина Юрьевна, я лучше пойду, – Герда подрывается со стула и быстро идет в прихожую.

– Богдан!

– Что – Богдан? Шуток не понимает?

Ма закатывает глаза и отворачивается к плите, зажигая конфорку.

Иду к двери, слыша, как неуклюже Гольштейн натягивает сапоги.

– Гера, не дуйся, – опираюсь на дверной косяк плечом.

– Больно надо. Мне все равно.

– А приходила зачем?

– Не твое дело. Я не к тебе приходила, – возится со змейкой, бегунок не идет вверх.

– Врать нехорошо.

– Отвали от меня, – начинает нервничать, еще немного – и она вырвет замочек с мясом.